В 1994 году в своей квартире были убиты женщина и ее десятилетний сын. По подозрению в совершении убийства был арестован отец зятя погибшей Думнов. Через некоторое время сын задержанного позвонил из Югославии и сообщил, что его родственник к преступлению отношения не имеет, и назвал "исполнителей": Шамонин, Иванов, Свиридов. Их арестовывают, отца Думнова отпускают. Шамонин, Иванов, Свиридов после соответствующей профессиональной обработки сознались: "Да, убивали". Начались поиски Думнова-младшето.
По делу опросили десятки людей. В том числе лидера орловской организации РНЕ (Русского Национального Единства) Игоря Семенова. Шамонин показал, что за несколько дней до убийства Семенов передавал ему какой-то ключ. Члену РНЕ Шамонину, исключенному из означенной организации за пьянку самим Семеновым, Семенов передавал (до исключения) десятки самых разных ключей по самым разным поводам. Поводы и двери, которые можно было отпереть передаваемыми в разное время ключами, И. Семенов следователю перечислил. Его отпустили. Как отпускали всех, кроме трех человек, фамилии которых вам уже известны. Конец 1995 года. В допросах трех задержанных по подозрению в совершеннии убийства наступил перерыв — все возможные лица опрошены, новых фактов нет10 января 1996 года. В Москве, столице нашей Родины, проходит съезд Российского Еврейского Конгресса (РЕК), одним из главных пунктов которого заявлена борьба с усиливающимся русским национализмом. 14 января часть делегатов, в числе которых — члены сионистской организации "СОХНУТ", официально занятой тем, что убеждает российских евреев переселяться в Израиль, прибывает в провинциальный город Орел. Впрочем, провинции уже нет (Краткое отступление о политической деятельности и убеждениях И. Семенова). Игорь Семенов возглавлял орловскую организацию "Русской партии". В 1994 году он прощается с "РП" и становится во главе орловского отделения Русского Национального Единства. Семенов убежден, что современной Россией правят сионисты, которые после "демократической" и почти бескровной революции 1991 года усиленно занимаются тем, что под видом "экономических реформ" целенаправленно грабят Россию и проводят геноцид ее коренных народов, прежде всего государствообразующего народа — русского. Свои убеждения в отличие от многих популярных (благодаря телевидению) политических и околополитических или даже вовсе не политических, но все равно популярных деятелей И. Семенов готов подтверждать цифрами, именами, датами. На встрече в редакции, которая состоялась незадолго до его ареста, в декабре 1995 года, он не смог убедительно ответить только на один вопрос: почему движение, во главе регионального отделения которого он встал, пользуется символикой, так сильно напоминающей символы, выбранные национал-социалистами Германии тридцатых годов, фашистами, проще говоря? Ответы: "В Москве виднее" и "Если вступил в партию, нужно полностью одобрять и ее символы, не я их выбирал" звучали беспомощно. Символика РНЕ у Семенова вызывала сомнения, но он старался их от себя отогнать, поскольку верил Баркашову и не хотел подозревать того в нечистоте намерений. Организация, созданная Семеновым, была одной из самых сильных и дисциплинированных в России. Главный идеологический постулат: власть в стране выше всех других должна ставить национальные приоритеты, выдвижение в высшие правительственные структуры следует осуществлять таким образом, чтобы самая многочисленная нация имела там наибольшее представительство. "СОХНУТ" и представители еврейской общины Орла проводили свое собрание в здании областной филармонии на ул. Ленина. Неподалеку члены орловского отделения РНЕ проводили свой плановый районный пикет—раздавали прохожим газеты Баркашова "Русский порядок". После окончания собрания в филармонии к пикетчикам подошли несколько его участников, поинтересовались, что делают молодые люди, и приобрели у них две-три газеты. Через некоторое время к пикетчикам подъехал наряд милиции. Теперь они поинтересовались, что делают ребята. На вопрос, что случилось, милиция ответила, что им позвонили из филармонии и сказали, будто группа напротив мешает проводить собрание. Милиция постояла, осмотрелась и уехала — собрание никто проводить не мешал. Через день в сизо возобновились интенсивные допросы Шамонина, Иванова и Свиридова. Тема одна — Семенов. Подследственные начинают давать новые "показания". У Шамонина И. Семенов становится главной фигурой — организатором убийства. Иванов произносит показательную фразу: "Как я теперь понял..."— и тоже "топит" Семенова. На суде, когда появится возможность говорить свободно, все покажут совсем другое. Шамонин: "Меня заставили оклеветать Семенова". Свиридов: "Оклеветал из-за злости". Иванов: "А я никогда и не говорил, что Семенов заказывал убийство". Все трое сознались, что по разным причинам попросту оболгали Семенова. Как из них выбивались эти показания, на суде тоже рассказывалось...
20 января (в субботу!) зам. прокурора области Маевский пишет постановление о продлении срока следствия по делу об убийстве, В постановлении говорится, что, по новым данным, "к убийству причастны руководитель РНЕ г Орла Семенов и ЕГО ОКРУЖЕНИЕ" (выделено мною — С.З.). Всех оклеветавших Семенова подследственных Маевский записывает в партию Баркашова. Двумя днями раньше следователь областной прокуратуры Казаков отправляет в Интерпол письмо №16 о розыске Думнова, которого также причисляет к Русскому национальному единству, что тоже являлось ложью. 31 января И. Семенова звонком вызывают в прокуратуру для дачи показаний. Игорь является. Его поджидает группа людей в штатском. Они не представляются, документы не предъявляют. Казаков задает несколько вопросов, после чего знакомит Игоря с ордером на обыск в его квартире. В ордере сказано: "Цель обыска — отыскание данных о нахождении Думнова, а также запрещенных к обращению предметов". Какое отношение к указанному делу имеют "запрещенные к обороту предметы 1 можно только догадываться. Вероятно, цель — отыскание находящегося в розыске человека — не на сто процентов оправдывала вторжение в чужую квартиру. Семенов с группой неизвестных едет к себе домой. К "запрещенным к обороту предметам" делавшие обыск отнесли архивы Русской партии с 1991 года (1) (убийство совершено в 1994-м), все архивы орловского отделения РНЕ, брошюры "Сущность сионизма", "Протоколы сионских мудрецов", все видео- и аудиокассеты, даже почему-то с песнями Талькова. Классифицирую изъятое как "запрещенное к обороту" по той простой причине, что не состоявший ни в Русской партии, ни в РНЕ Думнов не мог оказаться в партийных архивах 1991 года, равно как и в брошюре "Сущность сионизма" — ни как автор, ни как герой. В это же время обыск проводится в квартирах заместителей Семенова — Горохова и Кудинова. Цель та же — "отыскание" и проч. Трагикомизм ситуации заключается в том, что и Горохов, и Кудинов впервые узнают, кто такой Думнов, на суде. И у того, и у другого также изъяли все, что имело отношение к РНЕ, сионизму и "еврейскому вопросу", даже если этот вопрос рассматривался в литературе, находящейся в свободной продаже. Тем не менее изъятое обоим до сих пор не вернули. Наверное, зачитали. Тем временем Семенов и его "окружение" в штатском вернулись в прокуратуру Игорь ждал, когда его отпустят "Шмонали" его в первый раз, но вопросы про РНЕ задавали не однажды. "Не торопись, успеешь",— успокоил следователь Казаков и ненадолго отлучился. Вернулся он через пять минут с пустым бланком, в уголке которого уже красовалась подпись. За два года и два месяца нахождения в тюрьме Игорь познакомится с ней так хорошо, что уже, наверное, никогда не забудет. Автограф оставил зам. прокурора области В. Маевский. Заполненный бланк, оказавшийся протоколом задержания, гласил, что Игоря Семенова, руководителя местного отделения РНЕ, задерживают по указу Президента РФ "О борьбе с бандитизмом > иными проявлениями организованной преступности". Обвинение в причастности к убийству Семенову не предъявили... Почему? Указ Президента "хорош" был тем, что по нему любого человека разрешалось задерживать на 30 суток лишь по ПОДОЗРЕНИЮ в причастности к этой самой организованной и почему-то неуловимой и непобедимой организованной преступности. Преступность и сейчас жива. Указ же был сравнительно недавно отменен по причине его неконституционности. Потребовалась целая волна необоснованных арестов совершенно невинных людей, чтобы право карать по одному лишь подозрению у карающих органов наконец-то было отобрано. Позвонить домой Семенову недали. Следователь Казаков сам обещел это сделать.Изолятор временного содержания, одиночка. Игоря разули, отобрали у него складную иконку, которую он всегда носил с собой, нательный крестик ("Не положено"!) и ввели в новое жилище. На углах камеры, под потолком — шапки инея (зима), кровать — лист металла на ножках. В день давали полбуханки хлеба, миску супа и четыре кружки воды на все нужды. Через три дня кожа у заключенного начала чесаться, от грязи и холода на теле выскочили фурункулы. Всегда хотелось пить, но лишней кружки воды было не допроситься. В камере постоянно горел свет и без остановки вещало радио Выключали его часа в два ночи По рассказам Семенова, только удавалось задремать, тут же раздавался голос контролера за дверью: "Подыми голову, лица не вижу!". Над дверью — направленный луч света. Бил прямо в глаза. Через пару дней в камеру подсадили старичка-стукачка. Тот кашлял, выспрашивал у Семенова, "за что его", после чего принялся сокрушенно качать головой: "Дохлый номер, парень. Подписывай все, что угодно, лишь бы тебе от "вышки" отмазаться". "Пел" он так три дня. Затем его перевели в другую камеру. Со здоровьем стало совсем плохо: Семенов незадолго до ареста перенес операцию на легких, и ледяная камера являлась не лучшим способом послеоперационной реабилитации. Просьбы позвать врача оставались без ответа. Чеховский персонаж появился лишь после настойчивых требований адвоката Семенова А. Коптева. В окошке раздачи появилась веселая физиономия фельдшера и спросила: "Ну, что у тебя?". Семенов начал объяснять, что недавно ему удалили среднюю часть легкого... — Короче. Игорь объяснил короче: нужны уколы, лечение. На! — фельдшер протянул ему таблетку — Что это? —Пей. — Не буду, скажите сначала, что это. Оказалось, что больные легкие фельдшер собирался лечить димедролом. Хорошее, наверное, средство в условиях тюремного дефицита, но у Семенова это лекарство вызывало спазмы, он задыхался. После небольшого препирательства фельдшер принес анальгин. "Лечение" легких на этом закончилось. Последние полмесяца заключения в ИВС Семенов провел в одной камере с ингушом-эпилептиком Тагиром Плиевым. Тагира, по его собственным словам, забрали на вокзале, поскольку у него не оказалось с собой документов. В это время из Чечни после очередной капитуляции выводили российские войска. Тагир радовался: "Наши ваших бьют!" Реагировать на такое высказывание в тюрьме — наверняка заработать срок. Семенов не реагировал. У страдающего падучей Тагира отобрали все необходимые ему лекарства, которые выдавали крайне нерегулярно — раз в двое-трое суток. А принимать медикаменты нужно два-три раза в день. И каждый день беспаспортный ингуш бился в припадке. Расчет, вероятно, делался простой: разобьет себе Плиев голову о железную койку — свалим на Семенова. Порядки в этой камере были такими же, как и в первой одиночке. Спать не давали — контролер будил окриками. Но только начинал биться о пол ингуш, за дверью наступала полная тишина и на крик Семенова: "Контролер!"— никто не реагировал. Лишь когда больной успокаивался, раздавался голос: "Ну что там у тебя?". А что мог рассказать Семенов? Лежит на полу человек, отдыхает — зря потревожил охрану. 29 февраля Семенову предъявили обвинение: "соучастие в умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах из корыстных побуждений, совершенное с особой жестокостью, с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, двух или более лиц, совершенное по предварительному сговору группой лиц". Процитировано из ответа начальника отдела по расследованию особо важных дел областной прокуратуры А. Ефимова на статью, опубликованную в нашей газете и имевшую заголовок "Так за что арестовали Семенова?". Обвинение подписал Маевский.
С. ЗАРУДНЕВ. (Окончание следует).
Орловская Правда N 108 (22510) от 19 июня 1998 г.